Вторая жизнь Уве - Страница 63

К оглавлению

Подняв глаза, Уве вдруг понимает: Адриан, Парване и кошак ждут, что закажет он.

– Ну, мне тогда кофе. Черный.

Адриан лезет под кепку, чешет макушку.

– Какой… типа эспрессо?

– Нет. Кофе.

Чесотка расползается, рука Адриана чешет уже подбородок.

– Короче… типа черного кофе?

– Ага.

– С молоком?

– С молоком – это будет уже не черный кофе.

Адриан выставляет несколько сахарниц. Делает он это скорее от неловкости, не желая казаться круглым недотепой. «Спохватился!» – думает Уве.

– Обычный фильтрованный кофе. Самый обыкновенный, – повторяет Уве.

Адриан кивает:

– Я… это… Да. О’кей. Только вот чё… А как его делают?

Уве глядит на него так, как мужики вроде Уве глядят на всякого, кто скажет, что не умеет налить воду в кофеварку, отвесить молотого кофе, положить в фильтр и нажать на кнопку. Он показывает на полки за спиной у шкета – кофеварка притулилась в уголке. Наполовину затертая серебристым корпусом кофемашины размером с космический корабль – видимо, на этом звездолете и варганят тот самый эспрессо, догадывается Уве.

– Ах, на этой, – кивает Адриан на кофеварку, словно до него только дошло.

Опять поворачивает к Уве:

– Так на этой я, по ходу, не умею, типа.

– Ну, это уже, знаешь ли… – бурчит Уве и сам идет за стойку.

Отодвинув шкета, берет емкость. Парване громко кашляет. Уве зыркает на нее.

– Чего? – спрашивает.

– Чего? – переспрашивает она.

Уве вскидывает брови. Она пожимает плечами:

– Скажешь ты наконец, зачем мы сюда пришли?

Уве наливает воду в емкость.

– Мальцу вот этому велосипед починить надо.

– Который на машине сзади прикручен? – обрадовавшись, уточняет Парване.

– Вы мне сюда его привезли? – восклицает Адриан, на седьмом небе от счастья.

– Ну, у тебя же нет машины, – отвечает Уве, а сам тем временем шарит по буфету, пытаясь отыскать кофейные фильтры.

– Спасибо, Уве! – говорит Адриан и делает шаг навстречу Уве, но вовремя спохватывается, удержавшись от следующего.

– Так это твой велик? – улыбается Парване.

Адриан кивает. Но тотчас трясет головой:

– Да ну, не мой. Девчонки моей, короче. Ну, она типа пока не моя, но, по ходу, будет со мной.

Парване смеется:

– Так, значит, мы с Уве потащились в такую даль ради одного велосипеда? Чтоб ты починил его? Для девчонки?

Адриан кивает.

Парване, дотянувшись через стойку, хлопает Уве по руке.

– Знаешь, Уве, я иногда начинаю думать: а может, у тебя и вправду есть сердце?!

Тон ее Уве не по душе.

– Инструмент у тебя здесь, с собой? – спрашивает он Адриана, отдергивая руку.

Адриан кивает.

– Так неси. Велосипед сними с «сааба», тут рядом на стоянке.

Поспешно кивнув, Адриан убегает на кухню. Через минуту выносит здоровенный ящик, спешит к выходу.

– А ты цыц! – шикает Уве на Парване.

Та, судя по ухмылке, подчиняться не собирается.

– Все глаза мне этот велосипед промозолил, а то повез бы я его сюда, как же! – вяло оправдывается Уве.

– Да, да, как же, – хохочет Парване.

Уве рыскает за стойкой в поисках кофейного фильтра. В дверях Адриан буквально налетает на парнишку с сажей под глазами.

– Мне типа тут, короче, тему одну надо, по ходу, решить, – обрушивает Адриан на парня штабель слов, точно пустые коробки. – Мой босс! – кричит он Уве и Парване, указывая на парня с сажей вокруг глаз.

Парване, учтиво привстав, протягивает руку. Уве тем временем увлеченно роется на полках за стойкой.

– А вы… чё делаете? – интересуется чумазый паренек, с некоторым любопытством наблюдая, как незнакомый мужик предпенсионного возраста шарится за стойкой в его кафе.

– Мальцу велосипед починить надо, – невозмутимо отвечает Уве: мол, что тут непонятного? – Где тут у тебя фильтры, чтоб нормальный кофе сварить? – как у себя дома, спрашивает Уве.

Паренек показывает. Уве смотрит на него, прищуривается.

– Что это ты, красишься, что ль?

Парване шикает, Уве виновато оправдывается:

– Уж и спросить нельзя?

Паренек с сажей вокруг глаз хихикает, слегка натянуто.

– Ну, крашусь, – кивает он и начинает тереть глаза. – В клуб ходил танцевать, – с признательностью улыбается он Парване, когда та проворно, словно сообщник, помогающий скрыть следы преступления, достает влажную салфетку и протягивает пареньку.

Кивнув, Уве начинает возиться с кофеваркой.

– А у тебя что, тоже проблемы с велосипедами, любовью и женщинами? – как бы невзначай интересуется он.

– У меня? Нет, во всяком случае, не с велосипедами. И не с любовью вроде бы. И уж точно… Точно не с женщинами, – отвечает парень и замолкает.

Уголок его рта подрагивает. Тишина затягивается дольше чем на пятнадцать секунд, парень нервно теребит изнанку футболки. Уве жмет на кнопку, заслышав бульканье кофеварки, поворачивается, по-хозяйски заглядывает под стойку – так, словно нет на свете картины обыденней, чем посетитель кафе, зашедший сам себе сварганить кофейку.

– Голубой, что ли? – кивает он чумазому пареньку.

– УВЕ! – Парване снова шлепает Уве по руке.

Отдернув руку, Уве негодует:

– Что я такого сказал?!

– Чего обзываешься… Нельзя называть людей… – шипит Парване, не смея произнести слово.

– Голубыми? – подсказывает Уве.

Парване снова бьет по руке, но промахивается – Уве начеку.

– Нельзя, не смей называть его так! – не велит она ему.

Тут уж Уве в полном недоумении поворачивается к пареньку:

– Как нельзя? Голубым? А как же тогда прикажете его величать?

– Гомосексуалом. Или геем, – перебивает Парване, но спохватывается.