Вторая жизнь Уве - Страница 59

– Ничего ему не сделается. Это «вольво».

За четверть часа они успевают только выехать с парковки на дорогу. Там Парване на первой скорости набирает такие обороты, что машину начинает трясти: того и жди, взлетит на воздух. Уве велит соседке переключаться, Парване отвечает, что не знает как. Тем временем кошак, судя по всему, ищет способ открыть заднюю дверь.

Когда они в первый раз останавливаются на красный свет светофора, сзади их почти впритирку подпирает бампером огромный черный джип с двумя бритоголовыми бугаями – Уве готов поклясться, что, вернувшись домой, найдет на лакировке цифры их номера. Парване, вконец зашуганная, поглядывает в зеркало. Джип газует на месте, точно на автодроме. Уве оборачивается, выглядывает сквозь заднее стекло. Видит: у обоих бугаев шея сплошь в татуировках. Полные кретины: мало им кататься по городу на джипе, надо было еще чем-то дурь свою обозначить.

Загорается зеленый. Парване отпускает сцепление. «Сааб», кашлянув, глохнет, разом тухнут все лампочки на приборной доске. Парване судорожно вертит ключ зажигания – в ответ лишь сухой скрежет. Мотор взвывает, кашляет и снова глохнет. Бритоголовые бугаи с татуированными загривками бешено сигналят. Один принимается размахивать руками.

– Выжми сцепление и поддай газу, – велит Уве.

– Я так и делаю! – отвечает она.

– Неправильно делаешь!

– Нет, правильно!

– Теперь ты на меня орешь!

– БЛИН, ДА НЕ ОРУ Я НА ТЕБЯ! – орет она.

Джип бибикает. Парване выжимает сцепление. «Сааб» откатывается, задом утыкается джипу в передок. Типы в татуировках сигналят уже практически без остановки: прямо не джип, а сирена перед авианалетом.

Парване истерично вращает ключом, но с тем же успехом – мотор снова глохнет. Тогда, резко побросав все, Парване закрывает лицо руками.

– Матерь бо… Ты ревешь, что ли? – восклицает Уве.

– БЛИН, ДА НЕ РЕВУ Я! – громко всхлипывает она, и слезы брызжут на приборы.

Уве откидывается, опускает взор на свои колени. Большими пальцами водит по краю трубки, свернутой из газеты.

– Как ты не поймешь: все навалилось так сразу! – рыдает она и обреченно роняет голову на руль, словно надеясь, что он мягкий и пушистый. – Вообще-то я БЕРЕМЕННАЯ! – вскидывается вдруг она и с вызовом глядит на Уве, точно это его вина. – Я просто немного ПЕРЕНЕРВНИЧАЛА, что, разве трудно понять, что беременная клуша чуть-чуть ПЕРЕНЕРВНИЧАЛА??!

Уве смущенно ерзает на месте. Парване несколько раз стукает кулаком по рулю. Ворчит что-то типа: «Даже лимонад не дал допить». Потом, бессильно обмякнув на руле, зарывается носом в рукава кофты, рыдает снова.

Джип сзади бешено сигналит, так, будто его зажали в трюме парома «Финляндия». И тут у Уве, выражаясь автомобильным языком, отказывают тормоза. Распахнув дверь, он выскакивает, решительно шагает к джипу, дергает ручку водительской двери.

– Что, чайников за рулем не видал?

Водила не успевает ответить.

– Ты, гнида, чмошник конченый, сука! – кричит Уве прямо в лицо лысому детине с наколками на шее, и слюни фонтаном брызжут по салону.

Бугай не успевает ответить, Уве не дает ему опомниться. Хватает за ворот, рывком выдергивает из машины, бугай неуклюже шлепается наземь. Вроде немаленький, весом за центнер, но Уве мертвой хваткой вцепился ему в воротник – не вырваться. Бугай, видно, ошеломлен: откуда такая силища в руках у старпера? Настолько, что даже не думает трепыхаться. Молнии блещут в глазах у Уве, когда он, схватив бугая, верно тридцатью пятью годами младше себя, крепко прижимает его к борту джипа – аж хрустит железный кузов. Утыкает указательный палец бугаю в темечко, упирается глазами в его глаза так близко, что чувствует его дыхание.

– Бибикни мне еще раз и считай, что ОТБИБИКАЛСЯ на этом свете. Усек?

Бугай бросает взгляд на своего татуированного товарища, потом на вереницу машин, скопившихся позади джипа. Никто даже не думает прийти ему на подмогу. Никто не сигналит. Никто не рыпается. Похоже, на уме у всех одно: ежели личность без татуировок в возрасте Уве вот так кидается на татуированную личность соответствующего возраста, да еще возит означеннную личность о борт джипа, то ежели кто и нуждается в содействии, то отнюдь не вышеназванная татуированная личность.

Глаза у Уве уже черные от гнева. Татуированный бугай, быстро прикинув, счел это весомым аргументом – старичок-то, по ходу, реально разбушевался – и чуть приметно повел кончиком носа вверх, потом вниз.

Уве, кивнув, отпускает его. Разворачивается на сто восемьдесят градусов, обходит джип кругом, возвращается к «саабу», садится. Парване смотрит на него разинув рот.

– А теперь слушай меня, – спокойно говорит Уве, аккуратно прихлопывая дверь. – Ты ведь уже родила двоих, а скоро родишь и третьего. Приехала из другой страны, наверняка сбежала от войны, преследований и прочих ужасов. Выучила чужой язык, получила образование, нашла работу, содержишь целую семью, в которой кроме тебя, похоже, никто ни на что не пригоден. И я, леший меня забодай, подумать не мог, что в мире есть такая хреновина, которая бы тебя напугала.

Уве пристально смотрит на Парване. Та только диву дается. Уве властно указывает на педаль у нее под ногами.

– Я же не прошу тебя стать нейрохирургом. А всего лишь – научиться водить машину. Тут газ, тут тормоз, тут сцепление. Самые тупые болваны на свете и те смогли разобраться, что к чему. Так неужели ты не сумеешь?

И произносит семь слов, которые отложатся в памяти Парване самым изысканным комплиментом из всех когда-либо слышанных:

– Ты же ведь не круглая дура!